Восприятие великих исторических событий, особенно таких как революции, не остаётся неизменным в обществе. Каждое поколение осмысливает их по-своему, акцентируя внимание на тех или иных аспектах, деталях, привнося новое толкование спорных вопросов. Процесс этот не прост, диалектичен. С одной стороны, большое видится на расстоянии, что позволяет, не отвлекаясь на второстепенные, мелкие черты, стёртые временем, увидеть и познать сущностные характеристики общественных явлений. В то же время картины прошлого часто искажаются в свете идеологических постулатов, политических технологий, классовых интересов, характерных для общества на том или ином этапе его развития.
В частности, сегодня отчётливо видно стремление «элиты» отодвинуть события Октября 1917 года на задворки истории, противопоставить им иные исторические даты. Понятен идеологический подтекст подобного подхода: доказать ошибочность социалистического выбора, сделанного в те дни, предостеречь от опасности «нового передела».
Вместе с тем, на крутом развороте истории, нынешнее поколение получило уникальную возможность узнать о капитализме не из старых советских учебников, а увидеть его в неприглядной реальности и циничном натурализме. Разрушение СССР, массовое обнищание, рост преступности, факты работорговли и средневекового невежества, падение международного престижа страны — эти и другие реалии времени объективно способствуют актуализации феномена Октября, осознание его роли и места в российской, да и в мировой истории.
«…Октябрьская революция была действительно великой…Она удивительно много дала Европе, её социал-демократии, её рабочему классу. Она перестроила сознание европейского человека. И те перемены, которые потом произошли всюду, произошли под влиянием нашей революции» (Д.А. Гранин).
2017 год — год 100-летия Великой Октябрьской социалистической революции в России. Историки и исследователи до сих пор не могут прийти к единому мнению, что же произошло с нашей страной в далеком 1917 году: был ли это переворот, спланированный вне России и воплощённый фанатичными марксистами, или же это естественный процесс развития общества, выразившийся в спонтанном «волеизъявлении народныx масс», как об этом пишут другие. Не существует также и однозначного мнения о том, нужна ли была революция. Мы ранее уже не раз писали на эту тему (читайте наши статьи — «Октябрьская революция как событие мирового масштаба» и «Великая Октябрьская социалистическая революция — вчера, сегодня, завтра…»).
Точек зрения на произошедшее как в России, так и на Западе очень много, и в этом материале мы предлагаем читателям познакомиться с некоторыми высказываниями известных людей того времени (и около того) об октябрьских событиях 1917 года и о революции как таковой.
И.А.Ильин
Иван Александрович Ильин ( 1883, Москва — 1954, Цолликон) — русский философ, писатель и публицист, сторонник Белого движения и последовательный критик коммунистической власти в России, идеолог Русского общевоинского союза (РОВС). В эмиграции стал сторонником так называемых монархистов-«непредрешенцев», тяготел к интеллектуальной традиции славянофилов и до самой смерти оставался противником коммунизма и большевизма. Взгляды Ильина сильно повлияли на мировоззрение других русских интеллектуалов консервативного направления XX века, в числе которых Александр Солженицын.
Ильин считал, что
«…русская революция не есть чисто-русское событие, в России зародившееся и разразившееся; она возникла в мировом контексте — она имеет не только внутри-русские причины, но и причины чисто внешние, общемировые. Она исторически обусловлена и вызвана всем предшествующим развитием человечества; строго и полно говоря: её история — есть всеобщая история человеческого рода. Не только потому, что идея коммунизма и уравнительного грабежа стара, как и сам человек, но гораздо больше потому, что она, русская революция, есть порождение трёх великих мировых явлений:
1) мирового кризиса, переживаемого религией и христианством;
2) мирового кризиса, переживаемого правосознанием и государством;
3) мирового кризиса, переживаемого идею собственности»…
«Революция состоялась в России потому, что она была подготовлена в душах людей. С одной стороны, росло сочувствие ей; с другой стороны, падала сопротивляемость. Но и то и другое не имело бы решающего значения, если бы социальная безыдейность и бездеятельность русского императорского правительства не разрешилась в сущий паралич воли, да ещё во время такой войны. Нельзя, непозволительно удерживать в своих руках политическую власть, да ещё неограниченную власть — да ещё стоя во главе такой страны — и не вести волевую социальную политику, направленную к поднятию благосостояния народных масс…»
Описывая революционеров как действительно особых людей, Ильин не считал, что они сугубо русское явление. Это люди
«с особым способом мыслить; с особенною установкой воли; с особым укладом чувства; с каким-то специфическим напором, самоуверенностью, претенциозностью, ограниченностью, порочностью и одержимостью. Они настолько тверды и неизменны в этой своей установке, что к ним отбираются люди, похожие на них, а непохожие незаметно ассимилируются и принимают даже их внешние манеры (эта нервная суетливость, это обилие ненавистно-ругательных слов, этот повелительный категоризм, эта быстрота на ложь и жестокость, эта кривая улыбка…). Как если бы из всех народов, племён и рас, известных доселе, отбиралось новое, особое племя, с особой жестоковыйностью, хищностью и цепкостью. Оно проходит через ассимилирующий фильтр в Советской России и рассыпается для своего мирового дела по всему миру… И всего замечательнее, что это особое революционное племя, составленное из всех рас и наций, — встречает отклики во всем мире. Иногда получается прямо такое впечатление, что люди этого уклада зародились повсюду одновременно и ныне скликаются друг с другом, как ждавшие друг друга и предназначенные друг для друга».
Этому новому движению, в описании которого легко угадываеются облик троцкистов-интернационалистов — перманентных революционеров, противостоит безвольное и податливое большинство. «Почему это?», «Откуда это?», «Как это сложилось?», «Куда это ведёт?» — задавался вопросами Ильин. И отвечал:
«…в человечестве постепенно возникло особое умонастроение и волевое направление, особое умонастроение, способствующее современной революции и ведущее к ней; в нём, в этом настроении души и ума, заключается основная творческая причина революции».
«Мы осознали, что призваны самостоятельно быть, а не ползать перед другими, творить, а не заимствовать».
Отметим, что Ильин не отделял большевиков, которые в своей политике стремились выразить интересы трудового «молчаливого большинства» и троцкистов, ориентированных на мировую революцию, для него все они — перманентные революционеры.
События 1917 года в России были крахом не только старой русской государственности. В результате этих событий распались все почти старые формы, в которых протекала жизнь русского общества, — русские люди как будто заново родились. Именно таким — заново родившимся — сознавал себя и Ильин в конце этого рокового, как он считал, для России и русских года.
«Родина, — говорил он, — есть духовное единство моего народа. Она остаётся — несмотря на гибель субъектов и поколений. Она — единое для многих: для каждого «моя» — для всех «наша», и все правы — общая для всех»…
И вот как он видел будущее страны:
«…русские люди получают жестокий исторический урок, заслуженный ими и взывающий к глубокому пересмотру и переустройству всей внутренней жизни. Урок не первый — и, наверное, не последний: вот уже четвёртое столетие подряд история России начинается с громового удара и потрясения. И первый раз за все это время Россия обладает интеллигентными силами, способными отозваться на исторический призыв — критическим всесторонним пересмотром и обновлением».
Вот так мыслил ярый критик большевизма.
А.А. Зиновьев
Александр Александрович Зиновьев (1922 — 2006) — русский философ, писатель, социолог, публицист, в 1978 году был выслан из страны и лишён советского гражданства. Вернулся в Россию в 1999 году. Антисталинист в юности, Зиновьев всю жизнь занимал активную гражданскую позицию, подвергнув в своих работах острой критике вначале советский строй, затем — российский и западный и в конце жизни — процессы глобализации. Сооснователь (вместе с Г.П. Щедровицким) в 1952 году Московского логического кружка (МЛК). Признан одним из трёх крупнейших логиков мира, категорически не принял того, что произошло в нашей стране после 1991 года
О богатой же внутренней жизни великого человека можно судить по его литературным произведениям, высказываниям в интервью, теле- и радиовыступлениям. Отметим только некоторые его суждения о наиболее значимых событиях своей жизни и своего времени.
«Может быть, кто-то знает моё прошлое, в двух словах напомню. Я ведь никогда не был марксистом. Я с юношеских лет был антисталинистом, в 39-м был арестован как антисталинист. Я никогда не был апологетом советизма, я всегда был критиком, и когда меня выбрасывали в 1978 году на Запад за мои работы, меня рассматривали как антикоммуниста № 1, хотя я не был антикоммунистом — я был просто исследователь…»
«Я всегда считал и считаю Октябрьскую революцию великой социальной революцией в истории человечества и величайшим событием XX столетия. Благодаря ей страна совершила скачок, которого не было никогда в прошлом и никогда, видимо, не будет в будущем. Во всех отношениях. В сфере культуры, образования, в материальном отношении. Влияние революции на весь исторический процесс было колоссальное. Я не знаю ни одного такого исторического события, которое оказало бы такое влияние на человечество…»
«В западной прессе отмечали, что это была первая попытка научного анализа коммунизма. Но не надо забывать, что всё развитие западного мира после 1917 года происходило под огромным влиянием Октябрьской революции…»
«Революция 1917 года спасла Россию от гибели, продолжила историю её как великой державы, сохранив и умножив лучшие её достижения. Считать советский период русской истории чёрным провалом есть чудовищная ложь. Чёрный провал на самом деле наступил только теперь ( имеется ввиду — после 1991 года — наше прим.). Теперь в России действительно произошёл полный разрыв поколений — политический, гражданский, идейный, культурный, моральный, психологический…»
«Я уверен, что то, что было построено в СССР, — это и был настоящий коммунистический строй. Идеологические принципы коммунизма были реализованы. Советский социальный строй войдет в историю как классический образец реального коммунизма».
Тут следовало бы уточнить, какой период Зиновьев считает таким образцом: период становления Советской власти, Сталинский СССР, Хрущёвско-брежневский застойный или Перестроечный? Мы считаем, что в Хрущёвско-брежневский период в СССР появились тенденции фашизации общественного строя, о чём писали в статьи «Государственный переворот 1953 года (часть 3) — Фашизация СССР».
Очень интересен взгляд Зиновьева на роль Владимира Путина:
«В чём историческая роль Путина? У меня в одной статье было сказано, что это Ельцин сегодня. Подобно тому, как о Сталине говорили, что это Ленин сегодня. Путин легитимировал результаты ельцинского переворота. В итоге сложившаяся в ельцинские годы социальная система стала легитимной. И привычной — она надолго вошла в жизнь нашей страны. Как вы это будете оценивать, это уже ваше дело…»
О нашем взгляде на роль Путина можно судить, хотя бы по статье «Послание Федеральному собранию. Внутренняя политика: Путин дожимает «элиту» в рамках существующей системы (до выборов 2018)». В статье и о роли Великой Октябрьской Социалистической Революции, и о параллелях с днём сегодняшним.
Но продолжим цитировать А.А. Зиновьева:
«Есть закон адекватности: люди, которые приходят во власть, в различные учреждения, адекватны ситуации. Если вы хотите, чтобы гениальный человек руководил страной, сама социальная система должна быть сложена так, чтобы у его гения была возможность сработать. В результате революции 1917 года в первое время к власти пришёл действительно гений. Ленин и Сталин — это выдающиеся фигуры, ХХ век — это век Ленина и Сталина. Это два самых гениальных политических и социальных деятеля в эту эпоху…(Из лекции, прочитанной 16 сентября 2005 года в клубе «Улица ОГИ».
«Сегодня наше общество разделено не по отношению к реформам, а по отношению к Советскому Союзу» («Литературная газета» 3.12.97 г. № 49 (5681)…
«Никакой идеальной власти никогда не было и не будет. Идеальное — это абстракция. Самыми идеальными, на мой взгляд, политическими деятелями в истории человечества были два человека: Наполеон и Сталин. Я называю XIX век веком Наполеона, ХХ век — веком Сталина. Я Сталина ставлю выше Ленина, хотя Ленин как революционер, как создатель и организатор Советского государства — конечно, фигура эпохальная. Идеальных государственных систем тоже не бывает. Нужно оценивать государственные системы по тому, насколько они адекватны историческим условиям. Западная система кому-то кажется самой идеальной. Да, для западных стран. А будучи перенесена в незападные страны, она окажется вздорной. Попытка перенесения её в Россию привела к краху и ведёт к окончательному разрушению. Самой идеальной для российских условий была советская система. Это вершина истории. Это говорю вам я — человек, который с юности был антисталинистом, которого должны были расстрелять ещё в сороковом году за попытку террористической деятельности против Сталина. Но одно дело быть антисталинистом, а другое — оценивать сталинскую эпоху в качестве учёного. С этой точки зрения я всегда относился к Сталину как к величайшему политическому деятелю ХХ столетия. И мнения своего не изменил. Потом были годы учения, изучения, и вот в конце жизни я утверждаю, что действительно советская система была наиболее адекватна российским условиям».
Н.А.Бердяев
Николай Александрович Бердяев (1874 — 1948) русский религиозный и политический философ XX века. В 1922 году был выслан Советской России, с 1925 года проживал во Франции. Прошёл путь от марксизма к идеализму. Что говорит Николай Бердяев о революции и своём отношении к ней?.
«Я пережил русскую революцию, — как момент моей собственной судьбы, а не как что-то извне мне навязанное. Эта революция произошла со мной, хотя бы я относился к ней очень критически и негодовал против её злых проявлений. Мне глубоко антипатична точка зрения многих эмигрантов, согласно которой большевистская революция сделана какими-то злодейскими силами, чуть ли не кучкой преступников, сами же они неизменно пребывают в правде и свете. Ответственны за революцию все, и более всего ответственны реакционные силы старого режима. Я давно считал революцию в России неизбежной и справедливой».
Николай Бердяев был одним из тех немногих, которые не боялись видеть истинное положение вещей, ведь даже в свершении революции и во всех её бедах обвиняли только большевиков, забыв, что до Октября, была февральская революция, которая и свергла монархию, и ещё 1000 лет самодержавия.
«Ко времени революции старый режим совершенно разложился, исчерпался и выдохся. Война докончила процесс разложения».
Две революции 1917 годаБердяев всегда называл «русской революцией», рассматривая эти события как единый революционный процесс.
«И нет ничего более жалкого и смешного, как до сих пор поддерживаемый «левой» интеллигенцией миф о святости февральской революции в отличии от мерзости революции октябрьской. В действительности есть одна революция в разных её стадиях, и революция октябрьская и есть настоящая народная революция в её полном проявлении».
Идея демократии и социализма — противоположные идеи. И коммунисты правы противопоставляя свой социализм демократии. Демократия формально бессодержательна, она безразлична к направлению народной воли..»
Почему большевики победили? Из той сотни партий, что были в России, они были наиболее реалистичными, и как никто понимали и соответствовали ситуации в стране. Самая лучшая организация и дисциплина была тоже у большевиков. В 1937 году Николай Бердяев в своей работе «Истоки и смысл русского коммунизма» напишет:
«Ленин достиг своей цели потому, что он соединил в себе две традиции — традицию русской революционной интеллигенции в её наиболее максималистских течениях и традицию русской исторической власти в её наиболее деспотичном проявлении».
Да, он был далеко не в восторге от событий 1917 года. Однако, он никогда, в том числе и после своего «выдворения» из Советской России, не сомневался в глубинном историческом подтексте революции. В своей работе «Истоки и смысл русского коммунизма» философ указал на углубляющееся противостояние в российском обществе, начавшееся, по его мнению, с церковного раскола в 17-м веке и всё более обостряющееся в контексте несовместимости православных принципов справедливости и торгашеской морали капитализма.
В.И. Ленин
И как без точки зрения В.И. Ленина:
«Итак: в капиталистическом обществе мы имеем демократию урезанную, убогую, фальшивую, демократию только для богатых, для меньшинства. Диктатура пролетариата, период перехода к коммунизму, впервые даст демократию для народа, для большинства, наряду с необходимым подавлением меньшинства, эксплуататоров. Коммунизм один только в состоянии дать демократию действительно полную, и чем она полнее, тем скорее она станет ненужной, отомрёт сама собою» (В.И. Ленин, «Государство и революция»).
И.В. Сталин
Добавим к этому взгляд на революцию И.В. Сталина, из выступления к десятилетию Октября (1927 год):
«Октябрьскую революцию нельзя считать только революцией «в национальных рамках». Она есть, прежде всего, революция интернационального, мирового порядка, ибо она означает коренной поворот во всемирной истории человечества от старого, капиталистического мира к новому, социалистическому миру.
Революции в прошлом оканчивались обычно сменой у кормила правления одной группы эксплуататоров другой группой эксплуататоров. Эксплуататоры менялись, эксплуатация оставалась. Так было дело во время освободительных движений рабов. Так было дело в период восстаний крепостных. Так было дело в период известных «великих» революций в Англии, во Франции, в Германии. Я не говорю о Парижской Коммуне, которая была первой, славной, героической, но все же безуспешной попыткой пролетариата повернуть историю против капитализма.
Октябрьская революция отличается от этих революций принципиально. Она ставит своей целью не замену одной формы эксплуатации другой формой эксплуатации, одной группы эксплуататоров другой группой эксплуататоров, а уничтожение всякой эксплуатации человека человеком, уничтожение всех и всяких эксплуататорских групп, установление диктатуры пролетариата, установление власти самого революционного класса из всех существовавших до сих пор угнетенных классов, организацию нового бесклассового социалистического общества.
Именно поэтому победа Октябрьской революции означает коренной перелом в истории человечества, коренной перелом в исторических судьбах мирового капитализма, коренной перелом в освободительном движении мирового пролетариата, коренной перелом в способах борьбы и формах организации, в быту и традициях, в культуре и идеологии эксплуатируемых масс всего мира.
В этом основа того, что Октябрьская революция есть революция интернационального, мирового порядка».
А теперь рассмотрим точку зрения западных историков и государственных деятелей как на само явление «революция», так и конкретно на октябрьские события 1917 года.
Отто фон Бисмарк
Бисмарк Отто фон Шенхаузен (1815 —1898), государственный деятель Германии, первый канцлер Германской империи. Осуществил объединение Германии , прозванный впоследствии «железным канцлером». Бисмарк был послом в России и много по ней путешествовал.
По свидетельствам биографов, общение с Александром Горчаковым (министром иностранных дел Российской империи с 1856 по 1882 годы), чтение Тургенева и Герцена, участие в русской царской забаве — медвежьей охоте (Бисмарк убил двух медведей, но прекратил это занятие, заявив, что непорядочно выступать с ружьём против безоружных животных) позволили Бисмарку во многом понять образ мышления русских. Хоть он и умер до революции 1917 года, тем не менее его точка зрения и оценка русской действительности актуальна и поныне.
«Это неразрушимое Государство русской нации, сильно своим климатом, своими пространствами и своей неприхотливостью, как и через осознание необходимости постоянной защиты своих границ. Это Государство, даже после полного поражения, будет оставаться нашим порождением, стремящимся к реваншу противником.»
«Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведёт к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах русских».
«Русских невозможно победить, мы убедились в этом за сотни лет. Но русским можно привить лживые ценности и тогда они победят сами себя».
Но Бисмарк предупреждал и тех, кто решит привить русским лживые ценности:
«Не надейтесь, что единожды воспользовавшись слабостью России, вы будете получать дивиденды вечно. Русские всегда приходят за своими деньгами. И когда они придут — не надейтесь на подписанные вами иезуитские соглашения, якобы вас опрадывающие. Они не стоят той бумаги, на которой написаны. Поэтому с русскими стоит или играть честно, или вообще не играть».
Взгляды историков Запада
С победой революции и созданием Советского государства не могли, естественно, примириться те слои российского общества и зарубежные силы, которые много потеряли в результате этих событий, что предопределило скорое возникновение гражданской войны и военной интервенции многих зарубежных держав. Этот вопрос в большей степени, чем другие, носит идеологический характер. Поэтому в зарубежной историографии до настоящего времени события этой эпохи не исследуются в совокупности, а субъективно отбираются сторонниками той или иной позиции для обоснования своей правоты.
В общих чертах альтернативные концепции выглядят следующим образом.
Любопытной представляется точка зрения американского учёного по вопросу оценки Октябрьской революции.
А.Е. Рабинович
А.Е. Рабинович — профессор Индианского университета (США), историк и политолог (родился в 1934 году, считается крупнейшим из ныне живущих западных специалистов по революции 1917 года в России) — считает Октябрьскую революцию одним из самых главных событий XX века.
По его мнению,
«она стала поворотным пунктом в истории не только самой России, но и оказала в нашем столетии огромное влияние, как позитивное, так и негативное, на судьбы Европы. В частности, страх перед коммунизмом дал возможность определённым кругам в Германии привести к власти Гитлера».
Что же касается второй части вопроса — был ли Октябрь трагедией, то он с определенностью утверждает, что нет.
A.E. Рабинович отмечает две основные причины победы большевиков.
«Первая заключается в том, что большевистская партия в 1917 году представляла собой демократическую и децентрализованную организацию, имевшую широкие связи с массами. Большевики лучше, чем другие партии, знали настроение масс, их чаяния. Вторая причина, прямо вытекающая из первой, в том, что программа действий большевиков исходили из знания масс. Лозунги, выдвигаемые большевистской партией, более всего отражали желания народа: мир, земля крестьянам, власть Советам! Фундаментальные изменения в политической ситуации, сложившейся в России осенью 1917 года, назрели, и падение Временного правительства — закономерный итог развития этой ситуации».
Джузеппе Боффа
Интересной представляется точка зрения итальянского историка и журналиста, одного из самых авторитетных специалистов по истории стран Восточной Европы Джузеппе Боффа (1923 — 1998), которая отражена в монографии «История Советского Союза»:
«Идеалы, которыми руководствовались большевики, — пишет Джузеппе Боффа, –— заставляли их чувствовать себя наследниками всего самого передового, что было рождено человеческой мыслью. Большевики отменили все сословия и сословные деления, привилегии и ограничения, всякие звания, титулы, гражданские чины и объявили всех просто гражданами Российской Республики. Они провозгласили полное отделение церкви от государства, лишив религиозные общества и монастыри права собственности»..
Обратимся к мнению американского историка.
Джордж Фрост Кеннан
Джордж Фрост Кеннан (1904 —2005) — американский дипломат, политолог и историк, утверждал, что
«…мировоззрение, вдохновлявшее большевиков и приведшее их в конце-концов к власти, основывалось на вполне понятном желании уничтожить социальную несправедливость, экономическую эксплуатацию, обеспечить трудящимся машины, комфорт, безопасность, достойное положение в обществе, то есть дать им все, чего их лишала промышленная революция и капиталистическая система. Напряжение и беды последующих лет не должны дать нам забыть, что в тогдашних условиях это было благородной мечтой, искренней целью, разделявшейся десятками тысяч людей в России, проявлявших великую самоотверженность, примеров которой немного можно найти в современной истории».
Данное суждение патриарха американской «советологии» позволяет понять, почему народ поверил большевикам и пошёл за ними.
Влиятельнейший американский журнал «Юнайтед стейтс энд Уорлд рипорт» опубликовал 13 марта 1967 года статью, в которой подводились итоги великой эпохи.
«Коммунисты, — говорилось в статье, — поставили перед собой цель — в возможно более короткий срок, не считаясь с лишениями, развить индустрию, вооружённые силы и упрочить своё положение в мире. Они этого добились».
Далее в статье приводились данные экономического роста в СССР в период с 1913 по 1967 год, взятые, правда, не из официальной советской статистики, а из ежегодного отчета ЦРУ. Там говорилось:
«Валовая внутренняя продукция промышленности Советского Союза выросла более чем в 50 раз. Выплавка стали увеличилась в 22 раза, чугуна — в 16 раз, добыча угля — в 20 раз, цемента — в 44 раза, нефти — в 25 раз, производство электроэнергии — в 272 раза».
Подобного экономического роста, безусловно, не знало ни одно государство мира за всю историю человечества — и это не могли не признать американские эксперты.
Сантьяго Каррильо
Лидер испанских «еврокоммунистов» Сантьяго Каррильо (1915 — 2012) утверждал:
«Ленин был прав только наполовину потому, что сущность всех самых различных форм перехода к социализму заключается в гегемонии трудящихся, а само разнообразие и обилие политических форм открывает также возможность того, что в диктатуре пролетариата не будет необходимости».
Но в том, что такое «открытие» было сделано, — непреходящая заслуга великих революций прошлого, прежде всего –— Октябрьской. В этом смысле она «оправдана».
Джон Рид
Считаем также необходимым процитировать мнение Джона Рида. В марте 1919 года в США опубликована книга «10 дней, которые потрясли мир» (русский перевод вышел в 1923 г.) — произведение об Октябрьской революции, соединяет художественное повествование, документы, публицистический комментарий. По мнению Рида, решающую роль в революции сыграл народ.
«…..Ленин и петроградские рабочие решили — быть восстанию, Петроградский Совет низверг Временное правительство и поставил съезд Советов перед фактом государственного переворота. Теперь нужно было завоевать на свою сторону всю огромную Россию, а потом и весь мир. Откликнется ли Россия, восстанет ли она? А мир, что скажет мир? Откликнутся ли народы на призыв России, подымется ли мировой красный прилив?».
Споры вокруг октябрьских событий будут продолжаться и в будущем. Видно, ближе к истине подойдут наши потомки в грядущих веках.
Герберт Уэллс
Интересен взгляд человека посетившего революционную Россию и бывшего весомым авторитетом в мире художественной литературы того времени. Мы имеем в виду, конечно же, Герберта Уэллса, чьи воспоминания от встречи с Лениным могут подтолкнуть к размышлениям и о дне сегодняшнем и о задачах завтрашнего дня:
«Ленин с откровенностью, которая порой ошеломляет его последователей, рассеял недавно последние иллюзии насчет того, что русская революция означает что-либо иное, чем вступление в эпоху непрестанных исканий. Те, кто взял на себя гигантский труд уничтожения капитализма, должны сознавать, что им придется пробовать один метод действия за другим, пока, наконец, они не найдут тот, который наиболее соответствует их целям и задачам, писал он недавно.
Мы начали беседу с обсуждения будущего больших городов при коммунизме. Мне хотелось узнать, как далеко пойдет, по мнению Ленина, процесс отмирания городов в России. Разорённый Петроград навеял мысль, которая раньше не приходила мне в голову, что весь внешний облик и планировка города определяются торговлей и что уничтожение ее, прямо или косвенно, делает бессмысленным и бесполезным существование девяти десятых всех зданий обычного города. «Города станут значительно меньше», — подтвердил Ленин. «И они станут иными, да, совершенно иными». Я сказал, что это означает снос существующих городов и возведение новых и потребует грандиозной работы. Соборы и величественные здания Петрограда превратятся в исторические памятники, как церкви и старинные здания Великого Новгорода и храмы Пестума. Огромная часть современного города исчезнет. Ленин охотно согласился с этим. Я думаю, что ему было приятно беседовать с человеком, понимавшим неизбежные последствия коллективизма, которых не могли полностью осознать даже многие его сторонники. Россию надо коренным образом перестроить, воссоздать заново…» (Герберт Уэллс. Россия во мгле. 1920 год.
Эдвард Карр
Стоит остановиться на исследовании событий тех дней английского историка Э.Карра.
Эдуард Халлетт «Тэд» Карр (1892 — 1982) — британский историк, политолог, дипломат, журналист и исследователь международных отношений. Противник эмпиризма в историографии. Советолог. В противовес традиционным подходам западных советологов своего времени, считал Октябрьскую революцию не заурядным переворотом, а результатом объективного развития революционного процесса, материализованным проявлением воли рабочих и солдатских масс, организованных в Советы.
Он один из известнейших английских исследователей, многие годы посвятивший изучению истории Советской России. Э. Карр написал:
«Русская революция 1917 года была поворотным пунктом в истории человечества, и, вполне вероятно, историки будущего назовут её величайшим событием XX века. Историки ещё очень долго будут спорить и резко расходиться в своих оценках её, как это было в своё время с Великой Французской революцией. Одни будут прославлять русскую революцию как историческую веху в освобождении человечества от гнёта, другие — проклинать за преступления и катастрофу. Русская революция была первым открытым вызовом капиталистической системе, которая в Европе к концу XIX столетия достигла своего апогея. То, что революция разразилась в разгар Первой мировой войны и частично была её результатом, вряд ли случайное совпадение. Война нанесла удар по международной капиталистической системе, сложившийся к 1914 году, и обнажила ее внутреннюю нестабильность. Революцию можно рассматривать и как следствие, и как причину упадка капитализма» («Русская революция от Ленина до Сталина. 1917 — 1929», М., «Интер – Версо», 1990. – 208 с.
По его мнению, к октябрю 1917 года власть буквально валялась под ногами.
«Военно-революционный комитет взял власть, когда она выпала из безжизненных рук Временного правительства и возвестил миру о победе революции».
Но в то же время Э. Карр подчёркивает закономерность революции.
«Буржуазная демократия и буржуазный капитализм по западному образцу, к которым стремились и надеялись меньшевики, не могли укорениться на российской почве, так что ленинская политика была единственно приемлемой с точки зрения текущей политики в России».
В своих трудах он делал упор на социально-политических факторах и акцентировал внимание на массах как субъекте исторического процесса. При этом он не отрицал значения политической воли участников событий. Революцию 1917 года Карр считал поворотным пунктом мировой истории. В его понимании Февральская революция стала следствием социального неравенства и падения уровня жизни на фоне Первой мировой войны. Указывая на противоречия между марксистской теорией и реальной революционной практикой, Карр все же считал, что Октябрьскую революцию вполне можно считать пролетарской.
Заключение
Мы привели только некоторые высказывания о событиях тех дней людей, которые жили в то время, вспоминания которых очень ценны для понимания такого исторического явления как Великая Октябрьская социалистическая революция.
И этот праздничный день не вычеркнуть из календаря никакой политикой, поэтому:
С праздником, товарищи!
Отличная подборка цитат! Надеюсь, что это статья заставит многих обратить свои взоры к первоисточникам, изучать их, делать свои выводы, а не только довольствоваться выдержками.